Нобель по-австрийски

…до основанья, а затем…

– «Интернационал»

Премию имени Альфреда Нобеля по экономике 2025 года присудили за объяснение того, как инновации запускают и поддерживают долгосрочный экономический рост. Лауреатами стали Джоэл Мокир, Филипп Агион и Питер Ховитт – международная триада экономистов: уроженец Нидерландов Мокир (ныне профессор в США), француз Агион (Коллеж де Франс, INSEAD; также преподаёт в Лондонской школе экономики) и канадец Ховитт (профессор Брауновского университета, США). Их работы объясняют, каким образом технологические инновации и механизм «созидательного разрушения» (creative destruction) имени американо-австрийского экономиста начала XXвека Йозефа Шумпетера приводят к устойчивому экономическому росту и повышению уровня жизни во всём мире. Точнее сказать, приводили – потому как уже лет так 15 об «устойчивом» экономическом росте можно говорить лишь с огромными оговорками.

Трио лауреатов, по мнению Банка Швеции, вручающего премию, дополнили друг друга. Джоэл Мокир – экономический историк – показал, что длительный подъём Запада со времён промышленной революции в XVIIIвеке стал возможен благодаря культурным и институциональным условиям, поощряющим обмен знаниями и технологические инновации. Мокир выявил предпосылки для устойчивого развития: общество должно быть открытым для новых идей, а научное понимание изобретений – достаточно глубоким, чтобы одно новшество порождало последующие. В свою очередь, Филипп Агион и Питер Ховитт разработали строгую теорию долгосрочного роста через «созидательное разрушение» – процесс, при котором новые технологии и компании вытесняют устаревшие, обеспечивая экономический рост. Ещё в 1992 году Агион и Ховитт опубликовали математическую модель такого динамичного обновления экономики, формализовав идеи Шумпетера о том, что прогресс идёт рука об руку с гибелью старых технологий и фирм. И вот тут вот начинается интересное.

Началось всё более века назад. В 1911 году Шумпетер опубликовал книгу «Теория экономического развития», в которой связал предпринимательство с инновациями. Его работа долгое время не привлекала пристального внимания экономистов, и только в последние насколько десятилетий его концепция «созидательного разрушения» стала пользоваться определенным влиянием, находясь, однако, на периферии мейнстрима. При этом означенное «разрушение» не существует само по себе: Шумпетер связывал этот процесс с позицией предпринимателя как ключевого актора деятельности, и с предпринимательскими способностями как еще одним фактором производства – в дополнение к описанным еще классиками труду, капиталу и земле.

Классические ресурсы сами по себе, по Шумпетеру, не способны объяснить экономический прогресс: необходим постоянный приток новых комбинаций – новых товаров, технологий, методов организации – которые и создают развитие. Такой процесс он образно назвал «созидательным разрушением», подчёркивая, что капиталистическая экономика непрерывно разрушает старые структуры и созидает новые под воздействием инноваций. Предприниматель у Шумпетера – не просто владелец капитала или изобретатель, а именно новатор, который перетряхивает устоявшийся уклад, коммерциализируя новые идеи и тем самым вызывая экономический подъём. Без инноваций нет развития, утверждал Шумпетер, и историю капитализма он рассматривал как череду революционных преобразований, выводящих общество из состояния застоя.

Соответственно, Шумпетер рассматривал инновацию (техническую) как средство предпринимателя для получения прибыли. Вот как он её определял:

• Создание нового товара, с которым потребители еще не знакомы, или нового качества товара.
• Создание нового метода производства, еще не испытанного в данной отрасли промышленности, который совершенно не обязательно основан на новом научном открытии и может состоять в новой форме коммерческого обращения товара.
• Открытие нового рынка, то есть рынка, на котором данная отрасль промышленности в данной стране еще не торговала, независимо от того, существовал ли этот рынок ранее.
• Открытие нового источника факторов производства, опять-таки независимо от того, существовал ли этот источник ранее или его пришлось создать заново.
• Создание новой организации отрасли, например, достижение монополии или ликвидация монопольной позиции.

Вообще, он подразумевал под понятием "инновация" любое возможное изменение, происходящее вследствие использования новых или усовершенствованных решений технического, технологического, организационного характера в процессах производства, снабжения, сбыта продукции и т.п.

Интересно, что австрийская экономическая школа, к которой географически и интеллектуально был близок Шумпетер, всегда выделяла роль субъективного начала и предпринимательской инициативы. Ещё основатели австрийской школы – Карл Менгер, затем Людвиг фон Мизес, Фридрих фон Хайек – настаивали, что экономика движется действиями индивидов, а рынки представляют собой процесс открытий и творческого предпринимательства, не сводимый к механическим моделям. Однако в наши дни данное направление оказалось маргинализовано в академической среде: австрийская школа считается скорее неортодоксальной (гетеродоксальной) традицией. Австрийцы отвергали излишнюю математизацию и упор на равновесие, что доминируют в мейнстриме, – вместо этого они делали акцент на динамике рыночных процессов, спонтанном порядке и непредвиденных последствиях индивидуальных решений. Тем не менее, Шумпетеровское «созидательное разрушение», будучи формализовано Агионом и Ховиттом, получило высшее признание – Нобелевскую премию.

Примечательно, что второй год подряд Нобелевский комитет выделяет работы, посвящённые долгосрочному экономическому развитию. Премия 2024 года была присуждена Дарону Аджемоглу, Саймону Джонсону и Джеймсу Робинсону «за исследования того, как формируются институты и как они влияют на процветание». Они показывали, почему одни страны богатеют, а другие остаются бедными, исходя из различий в качестве общественных институтов. Была введена концепция «инклюзивных» институтов – тех, что обеспечивают верховенство закона, защиту прав и широкие возможности для населения – для устойчивого роста и благосостояния. Напротив, «экстрактивные» (грабительские) институты, установленные элитами для извлечения выгоды из ресурсоноселения, ведут к стагнации: общества с властью, эксплуатирующей граждан, не генерируют развитие. По крайней мере, так картина мира выглядит в изложении Робинсона-Аджемоглу и примкнувшего к ним Джонсона, подробный комментарий об этом был год назад.

И вот тут вот надо сделать очень важный вывод. Два фокуса подряд на проблеме экономического роста и развития – это уже можно рассматривать как тенденцию либо как политический момент. Фактически, urbi et orbi было сказано, что экономический рост – не автоматическое состояние, а редкое и хрупкое достижение, зависящее от тонкого сплава условий и факторов, включая сюда исторические предпосылки. И это – крайне важно, поскольку являет собой фактический отход от экономического мейнстрима, от неоклассики с ее равновесием, пускай даже оно, по последней моде, динамическое и стохастическое.

Вопрос: что дальше. Мы видим, что мировой экономический рост куда-то как-то просел, формально он есть – но сопровождается лютым ростом долгов, фактически, мы видим перенос роста из будущего в настоящее, с потерями. Шведская королевская академия наук вкупе с ЦБ Швеции, вероятно, пытаются вновь сфокусировать мировое академическое экономическое сообщество на проблеме этого самого роста. И вот тут, на этом этапе, я не могу не сослаться на книгу моего наставника Олега Григорьева «Эпоха роста», вышедшую в 2014 году, где эти вопросы как раз и рассматривались. Что ж… до этой проблематики дозрел и присуждающий премию комитет.

Вот только жаль, что до этого не дожил Олег Григорьев. Так или иначе, «пусть расцветают сто цветов и соперничают сто школ». Да, империя Цинь ненадолго пережила своего создателя, но тезис этот стоит помнить и сейчас.

Опубликовано 19.10.25 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.