Новая теория Материалы О нас Услуги Партнеры Контакты Манифест
   
 
Материалы
 
ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ ПРОЧИЕ ТЕМЫ
Корея, Ближний Восток, Индия, ex-СССР, Африка, виды управленческой деятельности, бюрократия, фирма, административная реформа, налоги, фондовые рынки, Южная Америка, исламские финансы, социализм, Япония, облигации, бюджет, СССР, ЦБ РФ, финансовая система, политика, нефть, ЕЦБ, кредитование, экономическая теория, инновации, инвестиции, инфляция, долги, недвижимость, ФРС, бизнес в России, реальный сектор, деньги
 

Гипотеза о кластерном смысле посткапиталистических урбосред

02.05.2018

 Автор: Дмитрий Алексеев

Здесь – некоторые наброски того, с чем, наверное, придется работать в случае конструктивного (не феодального) сценария развития всего происходящего в XXI веке. Когда готовился этот текст, там было "во второй декаде XXI века". Но, видимо, пока что не судьба, ибо как раз-таки вторая декада свидетельствует об обратном. Тем не менее, автор не теряет осторожного оптимизма насчет возможности сочетания инженерии социальной с инженерией объемов, ландшафтов и коммуникаций если и не в нашей стране, то где-нибудь на планете.

Технология, которую может освоить человечество (и которую, скорее всего, придется освоить), есть технология разворачивания и сворачивания городов, селитебных инфраструктур вообще. Пока освоено лишь разворачивание их как систем, состоящих из коммунальных терминалов и коммуникаций между ними, и то планомерно, и лишь там, где это возможно, и в течение исторического процесса. Сворачивание же поселений сегодня происходит большей частью вследствие военно-социальных либо природных катастроф, и не является результатом сознательной деятельности, либо, так сказать, инфраструктурно-социального апоптоза. Во всяком случае, частный и единичный, да к тому же еще не закончившийся, экспериментальный пример отдаваемого природе Детройта – не в счет. Также очень узко применяются системы мобильной инфраструктуры, как сравнительно поздние технологии индустриальной эпохи, а в целом все эти, предполагаемые к развитию, вещи, не применяются в широких масштабах страновых регионов и городских агломераций. В этих же масштабах не применяется быстрое развертывание того, что должно быть способным к быстрому свертыванию без существенных совокупных ресурсных потерь.

Разумеется, здесь особую роль должна играть торговля, сиречь финансовый сектор. С другой стороны, если прибыль будет играть сколь-нибудь существенную в этих процессах роль, то, во всяком случае, в условиях нынешней модели экономического развития он по-любому будет тяготеть к доминированию; однако общий, глобальный, тренд таков, что эта, основанная на нем, модель перестала работать. Существующие селитебные территории формировались как рынки, как феодальные замки, и как рынки вокруг феодальных замков, а смыслом существования человеческих поселений в обозримой исторической ретроспективе была торговля и ремесленно-аграрное производство, по факту исторического соединения которых и появления фирм возникла финансово-промышленная деятельность. Так какой смысл должен быть у мобильных и быстрых в конструкции и деструкции селитебных инфраструктур? Если они мобильны, то это значит, что они в принципе номадичны, с присущими номадичности свойствами технологичности (новационности) и ресурсодефицитности (ресурсосберегательности). Разумеется, для случая городов эта мобильность и номадичность будет чем-то большим, нежели расхоже мыслимые сегодня в этом ключе вахтовые поселки. Не в том ли этот смысл, чтобы изыскивать и реализовывать уникальные кластерные возможности, будучи ограниченными в относительном составе их населения, адаптируясь к условиям внешней не только природной, но также и экономической среды (представленной, в том числе, такими же образованиями)? Система таких взаимоадаптирующихся структур вписывается в неокономические наброски насчет городов-трехмиллионников, которые, по предварительной оценке, нужно создавать «с нуля». Только эта картина теперь дополняется тем, что такие агломерации могут иметь существенную компоненту гуляй-городов, ориентированных на принцип продуктового нишевания, которому подчинен финсектор, имеющий прибыльность в качестве внутреннего, подчиненного ему, принципа, существующего в остаточном либо в ослабленном виде. Действительно, это может быть допустимо, если признавать, что суть финансов – в прибыльном трансферте товаров с дешевого рынка на дорогой. И если переводить кластеризацию экономики с уровня страны на уровень города. Действительно, определять кластерную специализацию производства для отдельно взятого города куда проще и безболезненнее, чем для отдельно взятой страны. Например, можно принять за правило вообще не задаваться вопросом о специализации страны в международном разделении труда до тех пор, пока в стране таким образом не специализировалось хотя бы несколько городов. Факт их специализации означает относительную устойчивость спроса и торгового взаимодействия между собой (возможно даже какого-то взаимодействия с «наружей»), из чего уже можно вести речь о выстраивании более системных по доходности кластерных решений для страны в целом на международных рынках. Ибо к стратегическим уровням внутренней договоренности логично было бы приступать по факту исправного выполнения договоренностей тактических. Тем более, что последнее представляется более легким по совокупности административных и логистических обстоятельств. В данном случае предполагаемая к развитию номадическая гибкость городских сред, возможно, поспособствует конкуренции технологий и поискам оптимальных способов работы уже с ними относительно численности населения, спроса, а также инфляционно-дефляционного насоса, который, возможно, в каких-то локальных формах сохранит свое существование.

 
© 2011-2024 Neoconomica Все права защищены